Феномен потери экспрессии перенесенных генов в трансгенных растениях был обнаружен в начале 1990-х годов. Изучение данного явления показало зависимость частоты инактивации трансгенов от числа интегрированных копий в растительный геном, особенностей организации встройки (наличие дупликаций, векторных последовательностей и др.), места встраивания. Потеря экспрессии гена может происходить на транскрипционном или посттранскрипционном уровне, в большинстве случаев с участием малых интерферирующих РНК (siРНК). У растений наиболее распространенным эпигенетическим механизмом инактивации генов на уровне транскрипции является РНК-направленное метилирование ДНК. Уникальные для растений РНК-полимераза IV и РНК-полимераза V играют в нем важную роль. РНК-полимераза IV отвечает за синтез некодирующих транскриптов с гена-мишени, которые переводятся в двухцепочечную форму РНК-зависимой РНК-полимеразой и с помощью фермента Dicer разрезаются на siРНК. Они метилируются и транспортируются в эффекторный комплекс, основным компонентом которого является белок семейства Agronaute. РНК-полимераза V также считывает некодирующий транскрипт с гена-мишени, но он служит платформой для привлечения siРНК и последующего присоединения белков и ферментов, ответственных за метилирование ДНК и гистонов. Посттранскрипционная инактивация генов происходит в цитоплазме и связана со специфической деградацией эффекторным комплексом (siРНК и AGO-белок) мРНК, которая имеет участок, комплементарный siРНК. У растений кроме канонического механизма РНК-направленного метилирования ДНК существуют и другие варианты эпигенетической регуляции экспрессии генов, которые включают белки, принимающие участие в инактивации генов на посттранскрипционном уровне, специфические белки и другие типы малых РНК. В данном обзоре кратко рассмотрены известные на данный момент компоненты эпигенетической регуляции и сделан акцент на новые факты.

В селекции культивируемых злаков существует ряд проблем, связанных с необходимостью создания форм, характеризующихся устойчивостью к болезням, вредителям и неблагоприятным условиям внешней среды. Расширение генетического разнообразия по генам устойчивости к биотическим и абиотическим стрессам достигается за счет использования генофонда диких и культур­ных сородичей мягкой пшеницы. Для улучшения злаков по ряду хозяйственно ценных признаков методом отдаленной гибри­дизации получены гибридные линии мягкой пшеницы T. aesti­vum/ T. durum и T. aestivum/ T. dicoccoides, а также линии тритикале от скрещивания сортов гексаплоидных тритикале с геномно-замещенными формами мягкой пшеницы, у которых геном D замещен на геномы диплоидных эгилопсов. Цель иссле­дования состояла в том, чтобы с помощью цитологического и молекулярно- генетического анализов выделить линии мягкой пшеницы и гексаплоидных тритикале с чужеродными интрогрессиями и оценить их цитологическую стабильность. Использование для генотипирования линий тритикале сравнительного анализа структуры хромосом методами GISH и FISH, микросателлитных и хромосом-специфичных маркеров позволило установить, что в процессе гибридизации тритикале с геномно-замещенными формами мягкой пшеницы происходит реорганизация генома, включающая как интро­грессию чужеродного материала, так и перестройки хромосом мягкой пшеницы, приводящие к новым сочетаниям генетических локусов. Показана эффективность использования микросателлитных маркеров, разработанных на основе анализа генома мягкой пшеницы, для характеристики созданных в результате межвидовой гибридизации линий T. aestivum/ T. durum и T. aestivum/ T. dicoccum. В хромосомах геномов А и В исследованных гибридных линий обнаружено от 4 до 12 транслокаций различной протяженности от T. durum, T. dicoccum. У изученного гибридного материала тритикале и пшеницы выявлена мейотическая стабильность, что создает предпосылки для сохранения чужеродных интрогрессий в ряду последующих поколений.

От главного редактора

Уникальным свойством растений является наличие, кроме генома ядра, двух внеядерных геномов в хлоропластах и митохондриях. Геном хлоропластов относительно невелик – 100–120 генов, которые кодируют менее 5 % всех необходимых для функционирования пластид белков. Экспрессия генома пластид сохраняет черты прокариот: котранскрипцию генов в составе оперона, сходные c бактериями РНК-полимеразы и промоторы, присутствие 70S рибосом, однако появляются и новые свойства: транскрипция, не сопряженная c трансляцией, фагоподобные РНК-полимеразы, РНК эдитинг и сплайсинг транскриптов. Взаимодействие ядра (генома ядра) и цитоплазмы (генома пластид, митохондрий) в процессе развития растительного организма абсолютно необходимо для полноценного развития растения, адаптации (пластичности) к факторам окружающей среды. В обзоре обобщены современные представления об особенностях экспрессии генома пластид в клетке. Последовательно показано, что происходит при реализации генетической информации генома пластид в хлоропластах (транскрипции, эдитинге, сплайсинге, полиаденилировании, трансляции) и как отсутствие каких-либо компонентов отражается на функционировании растительной клетки и растения в целом. Описаны современные подходы к изучению пула транскриптов, выявлены критические точки ядерно-цитоплазматического взаимодействия при реали­зации функции хлоропластов в онтогенезе, воздействии факто­ров окружающей среды и др. Подробно представлена информация о важнейших факторах ядерно-цитоплазматического сигналинга у высших растений – сигма-факторах и PPR-белках, кодируемых ядром. Таким образом, показаны многоуровневость и целесообразность регуляции процессов экспрессии генома пластид в растительной клетке и взаимозависимость происходящих в разных компартментах клетки процессов. Составлена также сводка последних работ по изучению экспрессии генома пластид с помощью генетических чипов (микро- и макроэррей). Приводятся результаты собственных исследований.

Идентификация типа цитоплазмы с использованием молекулярных маркеров позволяет упростить отбор пар для скрещивания при создании гибридов на основе цитоплазматической мужской стерильности (ЦМС). На 40 образцах семейства Капустные (Brassicaceae Burnett) для определения типа цитоплазмы были протестированы 22 пары уже известных праймеров, отобранных из литературных источников. С использованием стандартной и мультиплексной ПЦР были идентифицированы 7 различных типов цитоплазмы (Ogura, Ogu-NWSUAF, nap, pol, cam, rad, ole) у коллекционных образцов. Расшифровка нуклеотидной после- довательности продуктов, дифференцирующих различные типы стерильности цитоплазмы, подтвердила наличие в митохондриальной ДНК (мтДНК) исследуемых стерильных образцов локусов генов orf138, orf222, orf224, связанных c проявлением признака ЦМС. У стерильного образца капусты пекинской в мтДНК присутствовало сразу два гена, orf138 и orf222, что соответствовало типу Ogu-NWSUAF. У всех образцов, несущих цитоплазму Ogura, в мтДНК присутствовал участок 417 п.н., на 100 % гомологичный с митохондриальным геном orf138 – типа А (всего ранее выделяли 9 типов гена orf138 – от A до I). Исключение составил образец капусты белокочанной F1 Tekila, у которого был выявлен новый аллельный вариант гена orf138, характеризующийся наличием делеции в 39 п.н., но в отличие от orf138 – типа F, для которого также характерна делеция в 39 п.н., у него присутствовали две несинонимичные замены: A→T по 95-й позиции и G→A по 99-й позиции.

Эффективное использование новых типов цитоплазматической мужской стерильности в селекции гетерозисных гибридов сорго невозможно без знания их влияния на основные биологические и хозяйственно ценные признаки растений. Воздействие стерильных цитоплазм типов А3, А4, 9Е и М35-1А на содержание хлорофиллов a и b в разные фазы развития растений сорго исследовали у гибридов F1, полученных в результате скрещивания двух наборов изоядерных ЦМС-линий (с геномами Пищевого 614 и Желтозерного 10) с двумя опылителями (Пищевое 35 и Меркурий). Обнаружено, что разные типы ЦМС-индуцирующих цитоплазм различаются между собой по содержанию хлорофил- лов, при этом генотипы ЦМС-линии и опылителя влияют на проявление цитоплазматических различий. У гибридов, полу­ченных с использованием ЦМС-линий с геномом Пищевого 614, обнаружено, что стерильная цитоплазма М35-1А повышала содержание хлорофилла a, по сравнению с цитоплазмой 9Е. У гибридов, полученных с использованием ЦМС-линий с геномом Желто­зерного 10 и опылителя Пищевого 35, стерильная цитоплазма А4 повышала сумму хлорофиллов a и b, по сравнению с цито­плазмами А3 и 9Е, тогда как у гибридов, полученных при использовании опылителя Меркурий, различия между цитоплазмами не наблюдались. Выявлен эффект гетерозиса по содержанию хлорофиллов a и b в фазу кущения у гибридов F1 на основе ЦМС-линий с геномом Пищевого 614 на стерильных цитоплазмах типов М35-1А и 9Е. У гибридов на основе цитоплазмы М35-1А наблюдалось сверхдоминирование общего содержания хлорофиллов: истинный гетерозис превышал аналогичные показатели у гибридов на цитоплазме 9Е на 19,0 %, гипотетический – на 20,6 %. Данные показывают, что привлечение новых типов ЦМС-индуцирующих цитоплазм позволяет создавать гибриды с эффектом гетерозиса по содержа­нию хлорофилла и может быть использовано для повышения их продуктивности.

Разнообразная окраска плодов и семян растений определяется наличием двух важных типов пигментов – каротиноидов (красная, оранжевая, желтая) и антоцианов (фиолетовая, синяя, красная). Они принадлежат к двум группам вторичных метаболитов – изопреноидам и флавоноидам. В последнее время наблюдается повышенный интерес к изучению генетических механизмов, контролирующих признаки окраски у растений, в связи с антиоксидантными и антимикробными свойствами определенных пигментов и их бесцветных предшественников, употребляемых c растительной пищей. Гены, кодирующие ферменты, необходимые для последовательных превращений исходных органических молекул в конечные пигментные соединения, относят к группе структурных генов. Факторы, активирующие экспрессию структурных генов и контролирующие синтез определенных пигментов в конкретный момент времени в какой-либо части растения, относят к регуляторным генам биосинтеза. Накопленные к настоящему моменту данные в области генетики растений свидетельствуют о том, что наблюдаемое на фенотипическом уровне межвидовое и внутривидовое разнообразие по признакам окраски связано именно с регуляторными генами. Создание в предшествующие годы богатых коллекций и точных генетических моделей по признакам окраски у двудольных и однодольных растений, а также развитие молекулярно-генетических методов исследования растений позволили детально изучить механизмы генетической регуляции синтеза пигментных соединений на молекулярном уровне. В данной статье особенности регуляции биосинтеза каротиноидов проиллюстрированы на примере их образования в плодах семейства Solanaceae. Генетическая регуляция синтеза различных флавоноидных пигментов показана на примере изучения окраски семян у растений семейства Poaceae. В заключительной части работы обсуждается перспектива практического использования регуляторных генов, контролирующих окраску плодов и семян, приводятся конкретные примеры их применения в селекции овощных и злаковых культур.

Межвидовая гибридизация у злаков используется как для сравнительного изучения строения и эволюции геномов, так и для извлечения из дикого генофонда полезных для селекции генов. Тетраплоидный вид пшеницы Triticum timopheevii давно используется как источник генов устойчивости к грибным болезням. Линия 821, созданная на генетическом фоне засухо- устойчивого, но чувствительного к болезням сорта яровой пшеницы Саратовская 29 (С29), несет от этого вида интрогрессии в хромосомы 2А, 2В и в субтеломерный район длинного плеча хромосомы 5А. Два генотипа сравнили по параметрам, связанным с прямой и непрямой реакцией фотосинтетического аппарата на водный стресс. По сравнению с исходным сортом С29 во флаговых листьях линии 821 наблюдали повышенную скорость транспирации и устьичную проводимость (примерно в 4 раза в оптимальных и в 1,3 раза в вододефицитных условиях) и, соот- ветственно, пониженную эффективность использования воды (в 1,6 раз в оптимальных и в 1,2 раза в вододефицитных условиях). Кроме того, в условиях водного стресса у линии 821 были снижены содержание хлорофиллов и каротиноидов, реальная эффективность фотосинтеза, скорость транспорта электронов в фотосистеме II, общая антиоксидантная способность (примерно в 3 раза) и повышена активность липоксигеназы (в 2 раза). В целом устойчивость к дефициту воды у линии снизилась по сравнению с родительским сортом, что сопровождалось подвяданием листьев. Таким образом, можно предположить, что хромосомы 2А, 2В и 5А засухоустойчивого сорта пшеницы С29 несут важные генетические факторы, контролирующие в растениях реакцию на водный стресс.

Проведено сравнение структуры популяций ели аянской (Picea ajanensis) по результатам аллозимного анализа тканей вегетативных почек и морфометрического анализа генеративных органов. Исследовали шесть ценопопуляций P. ajanensis, произрастающих на полуострове Камчатка в районах с разным уровнем вулканического воздействия. Генетическая изменчивость ели определена на основании анализа 10 ферментных систем (PGM, GOT, HK, LAP, MDH, SKDH, IDH, GDH, PGI, SOD). Фенотипическое разнообразие оценивали по составу морфотипов, выделенных методами геометрической морфометрии по форме семенных чешуй шишек. При попарном сравнении выборок шишек со 170 деревьев из шести популяций было выделено 12 морфотипов. Проведена сравнительная оценка разнообразия и сходства популяций по частоте встречаемости морфотипов и частоте аллелей полиморфных локусов. Выявлена корреляция матриц генетических и фенотипических расстояний между группами деревьев разных морфотипов, что согласуется с генетической детерминацией формы семенных чешуй шишек у ели. По совокупности 9 полиморфных локусов (Got-2, Skdh-1, Idh-2, Pgm-2, Mdh-1, Mdh-3, Pgm-1, Pgi-2, Hk) генетические различия между группами деревьев разных морфотипов были незначительными. Достоверные различия между морфотипами ели были выявлены по двум локусам: Pgm-2 и Mdh-1. Различия в генетическом разнообразии популяций в основном согласуются с различиями в их фенотипическом разнообразии. Высокий уровень генетического и фенотипического разнообразия характеризует стабильную популяционную структуру ели в подзоне слабых пеплопадов. Изменения в генетической структуре и низкий уровень фенотипического разнообразия ели наблюдаются при катастрофическом вулканическом воздействии.

Селекция ржи ведет свою историю начиная с 1850 г. с направленной селекции в семеноводческом хозяйстве Probsteier (Германия). Более чем 150-летний период селекции дал колоссальные результаты. Благодаря малому числу и небольшим размерам хромосом рожь долгое время была объектом цитологических исследований. Тем не менее вплоть до начала 1980-х годов информации в области генетических исследований ржи было не так уж много. Большие успехи были достигнуты только с развитием новых методов, таких как дифференциальное C-окрашивание, гибридизация in situ, белковые и молекулярные маркеры. Молекулярно-генетические исследования на ржи получили мощный импульс в значительной степени благодаря селекции гибридных форм ржи и успешному внедрению гибридных сортов в производство. Фундаментальные генетические знания, основанные на анализе внутри- и межвидового разнообразия и филогенетических отношений в роде Secale, в том числе с помощью ядерных и цитоплазматических ДНК-маркеров, способствовали успешному подбору родительских форм для скрещивания и тем самым внесли вклад в достижение высокого эффекта гетерозиса. Обсуждаются основные достижения гибридной селекции у ржи и генетические механизмы, используемые для реализации различных стратегий гибридной селекции. Перспективной стратегией маркер-контро­лируемого получения гибридных форм является пере­нос генов от местных стародавних сортов и диких видов ржи с помощью метода, сочетающего беккроссную селекцию с QTL-анализом и отбором по генотипу, или путем создания и использования так называемых библиотек интрогрессий. Маркер-контролируемый отбор и геномная селекция, основанные на полногеномных данных по маркерам, служат также для улучшения прогнозирования показателей получаемых гибридных форм. Результаты генетических исследований (в том числе картирования, филогенетических и популяционных исследований) рассматриваются в свете целей и задач гибридной селекции. К настоящему моменту в геноме картировано около 450 генов, контролирующих признаки и/или кодирующих известные белки, а также около 5000 ДНК-маркеров. Они не только соотнесены с определенной хромосомой или участком генома, но и успешно используются для сравнительного картирования в эволюционных исследованиях, контролируемой передачи интрогрессий, маркирования QTL и маркер-ориентированной селекции.

Перевод с английского В.В. Гулевича

Число падения (ЧП) отражает уровень активности альфа-амилазы в зерне/муке и является международным стандартом качества зерна. Чем ниже ЧП, тем ниже качество зерна и его цена. Главные причины снижения ЧП – видимое или скрытое предуборочное прорастание (ПП) в условиях неблагоприятной погоды. Решающую роль в получении стабильно высокого ЧП играет селекция на устойчивость к предуборочному прорастанию (УкПП), а также непосредственно на ЧП. В последние десятилетия достигнут большой прогресс в понимании биохимических и молекулярных процессов, происходящих при ПП; изучении генетического контроля УкПП и ЧП, в разработке методов селекции на УкПП и ЧП. В России селекция на эти признаки и соответствующие теоретические исследования еще не получили должного развития и отражения в литературе. Показаны генетическая сложность и контекст-зависимость признаков УкПП и ЧП. Специфика селекции на высокий уровень УкПП и ЧП включает удаление LMA-генотипов (LMA, late maturity α-amylase) при подборе родителей для скрещивания и в ранних поколениях гибридов, выбор генетически различных доноров целевых признаков, методы оценки сортов и линий на УкПП и ЧП в разных условиях внешней среды, определение размера F2 популяций с учетом необходимости сочетания УкПП и ЧП с высокой продуктивностью, качеством зерна и другими признаками. Новые перспективы в селекции открывают новые подходы и методы, в частности перевод гетерозигот в гомозиготное состояние (DH-метод), а также ДНК-технологии, обеспечивающие обоснованный подбор доноров УкПП и ЧП, пирамидирование желательных аллелей и эффективный отбор с помощью функциональных или тесно сцепленных молекулярных маркеров.

У четырех смежных поколений мини-свиней, созданных в ИЦиГ СО РАН, изучали реакцию удаления от человека в зависимости от влияния факторов наследственности и среды. Изменчивость реакции удаления определяли в четырех гетеротипных условиях тестирования, включавших в качестве стандартного аверсивного стимула присутствие человека при кормлении животных «в группе» или «индивидуально» после 14–16 или 2 ч пищевой депривации. Все изученные факторы ранжируются по относительному вкладу в общую фенотипическую изменчивость этой реакции в следующем порядке: пол (0,0–0,4 %), возраст (0,1–4,7 %), зоосоциальная изоляция (0,1–2,1 %), тип окраски (2,9–7,8 %), генотип хряков (10,8 %), пищевая мотивация (6,1–12,8 %) и взаимодействие «генотип–пищевая мотивация» (2,7–56,4 %). Впервые показано существование у мини-свиней наследственного полиморфизма этой адаптивной реакции, включающего три класса поведенческих фенотипов. Пол и возраст не влияют на реакцию удаления у поросят в период с 1,5 мес. до полового созревания. Установлено, что возрастные изменения поведения у свиноматок зависят от косвенного отбора особей спокойного фенотипа, частота которого увеличивается у них до 63 %, по сравнению с 29 % у ремонтного молодняка. Социальная изоляция и пищевая мотивация достоверно влияют на проявление этой реакции у поросят в возрасте 1,5 и 4,1 мес. и не влияют на нее у свиноматок в возрасте 10,4 и 22,5 мес. Неблагоприятным следствием средовых влияний пищевой мотивации и ее взаимодействия является высокая вариабельность (CV в пределах 95–120 %) реакции удаления. Полученные результаты необходимы для развития исследований по генетике пассивно-оборонительного поведения по отношению к человеку и коррекции метода определения этого селективно значимого поведения у мини-свиней ИЦиГ СО РАН.

Для млекопитающих типичным является превышение размеров и массы самцов над размерами и массой самок. В частности, у дикого кабана средняя масса самок составляет около 80 % от массы самцов. В большинстве совокупностей домашних свиней (породах, популяциях, селекционных группах) эта величина варьирует от 70 до 91 % (центральное значение диапазона вариации – 81 %). Однако три генеалогически преемственные селекционные группы домашних свиней (вьетнамская масковая порода Й, минисибсы (миниатюрные сибирские свиньи) и светлогорские мини-свиньи) являются исключением. Их специфической особенностью является обратный половой диморфизм по массе – полновозрастные самки тяжелее самцов. Это не типичное для вида Sus scrofa явление стало причиной настоящего исследования. Несмотря на то что исследование может рассматриваться только как пред­варительное, оно позволило сформулировать некоторые предположения. Во-первых, отношение массы полновозрастных самок к массе полновозрастных самцов, очевидно, является видовой характеристикой, отклонения от которой пресекаются стабилизирующим отбором. Во-вторых, у домашних свиней нормальный и обратный половой диморфизм по массе может иметь различную природу: в первом случае это большая продолжительность периода интенсивного роста у самцов, во втором – большая интенсивность роста самок в первый год жизни. В-третьих, характерное для домашних свиней Юго-Восточной Азии раннее половое созревание может быть следствием систематического использования для воспроизводства молодых и поэтому мелких самцов, однако малые размеры самцов, обусловленные их молодостью, не могут быть мишенью искусственного отбора и, соответственно, причиной формирования обратного полового диморфизма по массе. В-четвертых, обратный половой диморфизм может быть следствием склонности самок к раннему ожирению, а это допускает в качестве его генетической причины и единичную мутацию.

Ген TRPM8 кодирует рецептор, отвечающий за холодовую чувствительность организма, что предполагает его возможную роль в адаптации человека к холоду. В работе изучена структурная вариабельность гена TRPM8 по пяти однонуклеотидным поли­мор- физмам (ОНП) в кыргызской популяции. Полиморфизмы локали- зованы в кодирующих участках гена, из них три ОНП расположены в интервале 20 п.н. седьмого экзона. Популяционные частоты минорных аллелей ОНП составили: rs13004520 G/C = 0,06; rs28901637 А/Т = 0,13; rs11562975 G/C = 0,27; rs7593557 G/A = 0,21; rs11563071 С/G = 0,12. Проанализированная выборка кыргызов (275 человек) включает индивидов, проживающих на разной высоте над уровнем моря с резкими различиями климатиче- ских условий. Обнаружено, что у жителей высокогорья (более 2 800 м н. у.м.) частота минорного аллеля rs11562975 была почти в полтора раза ниже (p < 0,01) по сравнению с жителями низкогорья/среднегорья (760–2 800 м н. у.м.). Полученные данные подтверждают возможное селективное значение полиморфизма rs11562975 в адаптации к холоду. Сравнение частот гаплотипов между популяциями кыргызов, европейцев, восточных азиатов и африканцев выявило резкое сужение их вариации у европейцев, возможно, связанное с сокращением численности популяции (бутылочное горлышко) в процессе эволюции. В работе рассмотрена экзон-интронная структура гена TRPM8. Проанализированы эпигенетические маркеры в районе гена TRPM8, найдены 2 сильных сайта связывания инсуляторных белков ctcf, возможно, имеющих отношение к конформации хрома­тина и регуляции альтернативного сплайсинга. Дана структурно-функциональная характеристика генов семейства TRP белков.

Продукты генов HRAS, KRAS и NRAS принадлежат к суперсемейству малых гуанозинтрифосфатаз (ГТФаз), осуществляющих регуляцию клеточного ответа на внешние стимулы посредством активации различных сигнальных путей. В настоящее время доказана роль активирующих мутаций этих генов в патогенезе различных типов раковых заболеваний человека. Вместе с тем значение молекулярных изменений генов семейства RAS при раке мочевого пузыря (РМП) остается мало изученным. Целью настоящего исследования явилось изучение частоты и спектра мутаций генов HRAS, KRAS и NRAS, анализ их связи с клинико-морфологическими характеристиками, а также оценка прогностического значения молекулярных изменений этих генов в отношении отдаленных результатов лечения в проспективной когорте из 249 пациентов с РМП. Выявленные с помощью метода SNaPshot мутации генов RAS наблюдались с частотой 11,2 %, причем на мутации гена HRAS приходилось 64,3 %, KRAS – 28,6 % и NRAS – 7,1 %. Нами не обнаружено связи между всеми мутациями генов семейства RAS и патоморфологическими характеристиками. Однако при индивидуальном анализе впервые показаны противоположные ассоциации мутаций генов HRAS и KRAS с клиническими парамет- рами РМП: мутации HRAS были статистически значимо ассоци­ированы с низкой степенью распространения, высокой степенью дифференцировки, папиллярным характером роста и небольшими размерами опухоли (р < 0,05), тогда как мутации KRAS наблюдались чаще в уротелиальных карциномах, характеризующихся солидным характером роста и наличием метастазов (р < 0,05). При анализе прогностического значения молекулярных изменений показана связь мутаций гена KRAS со сниженным уровнем онкоспецифической выживаемости в общей группе пациентов, а также в подгруппе с немышечно-инвазивным РМП. Полученные данные свидетельствуют о том, что молекулярные изменения генов HRAS и KRAS, по-видимому, характеризуют альтернативные пути патогенеза РМП: мутации HRAS связаны с благоприятным, а KRAS – с агрессивным течением заболевания.